Фрэнк Херберт - Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны]
Беллонда воспротивилась было, но все, что она сказала, было:
— Снова?
— Ты не помнишь, что я ела сегодня вечером внизу одна? — Мурбелла снова уселась.
«Обязанности Матери Настоятельницы!»
Нужно было изменить карты и плыть по реками, и приручать Достопочтенных Матерей.
«Некоторые волны бросают тебя, Мурбелла. Но ты поднимаешься на гребне вновь и продвигаешься вместе с ними. Семь раз вниз, восемь — вверх. Ты умеешь балансировать на странных поверхностях».
«Я знаю, Дар. Добровольное участие в осуществлении твоих мечтаний».
Беллонда взирала на нее, покуда Мурбелла не сказала:
— Я приказала моим советницам сидеть на расстоянии от меня за ужином прошлым вечером. Это было странно — два стола во всей обеденной комнате.
«Почему я продолжаю эту пустую болтовню? Какие извинения мне нужны для объяснения моего вызывающего поведения?»
— Мы удивлялись, почему никому из нас не позволили войти в обеденную комнату, — сказала Беллонда.
— Чтобы спасти ваши жизни! Но вам надо было видеть их любопытство. Я читала по их губам. Ангелика сказала — она ест что-то тушеное. Я слышала, как она обсуждала это с шеф-поваром. Разве не чудесный мир мы приобрели? Мы должны взять образец того, что она заказала.
— Взять образец, — сказала Беллонда. — Вижу. — Затем:
— Знаешь ли, Шиана забрала картину Ван Гога из… вашей спальни.
«Почему это так ранит?»
— Я заметила, что она исчезла.
— Сказала, что позаимствует ее для своей спальни на корабле.
Рот Мурбеллы поджался в тонкую линию.
«Будьте вы прокляты! Дункан и Шиана! Тег, Скитейл… все они ушли и нет пути, чтобы последовать за ними. Но у нас все еще есть автоклавы и клетки Айдахо от наших детей. Не то же самое… но близко. Он думает, что сбежал!»
— С тобой все в порядке, Мурбелла? — в голосе Белл звучала забота.
«Ты предупреждала меня о диких вещах, Дар, а я не слушала…»
— После того, как мы поедим, я возьму мой Совет на инспекционную экскурсию по Центральной. Скажи моей послушнице, что я выпью сидра перед возвращением.
Беллонда ушла, ворча. Это было совсем в ее духе.
«Как же ты будешь теперь вести меня, Дар?»
«Тебе нужно руководство? Экскурсия с гидом по твоей жизни? И для этого я умерла?»
«Но они Ван Гога забрали!»
«Значит, ты это будешь оплакивать?»
«Зачем они взяли его, Дар?»
Язвительный смех был ответом на это, и Мурбелла была довольна, что больше никто этого не слышит.
«Разве ты не видишь, чего она хотела?»
«Схема Миссионарии!»
«О, не только. Это следующая фаза: от Mуаддиба к Тирану, затем от Преподобных Матерей к нам, затем от нас к Шиане… и что потом? Ты не видишь? Все здесь правильно на грани твоих мыслей. Смирись с этим, словно когда пьешь горькое лекарство».
Мурбелла содрогнулась.
«Видеть? Горькое лекарство грядущего Шианы? Однажды мы думали, что все лекарства должны быть горькими, иначе они не эффективны. В сладком нет целительного свойства».
«Это должно случиться. Дар?»
«Некоторые задохнутся от этого лекарства. Но выжившие могут создать интересную схему».
~ ~ ~
Парные противоположности определяют твои стремления, и ты становишься пленником этих стремлений.
Дзенсуннитский Кнут— Ты нарочно дал им уйти, Дэниэл!
Старая женщина вытерла руки о запачканный перед своего садового фартука. Вокруг стояло летнее утро, распускались цветы птицы, перекликались на соседних деревьях. Небо было подернуто дымкой, горизонт светился желтым.
— Сейчас, Марти, это было не нарочно, — сказал Дэниэл. Он снял свою шляпу с загнутыми полями и потер густые коротко остриженные седые волосы, прежде чем вновь надел шляпу.
— Он удивил меня. Я знал, что он видит нас, но я не подозревал, что он видит сетку.
— А у меня для них была припасена такая милая планетка, — сказала Марти. — Одна из лучших. Настоящий тест для их способностей.
— Нечего об этом горевать, — сказал Дэниэл. — Они сейчас там, где нам до них не достать. Он Рассеялся так тонко, хотя я ожидал, что легко засеку их.
— У них тоже есть Тлейлакский мастер, — сказала Марти. — Я видела его, когда они проходили под сеткой. Мне бы так приятно было изучить другого Мастера.
— Не вижу зачем. Чтобы всегда обводили нас вокруг пальца, всегда заставляли нас сбивать их. Я не люблю так угрожать Мастерам, и ты это знаешь! Если бы это были не они…
— Они не боги, Дэниэл.
— Мы тоже.
— Я все же думаю, что ты дал им сбежать. Ты так тревожишься за обрезку своих роз!
— Ни, и что бы ты, в любом случае, сказала Мастеру? — спросил Дэниэл.
— Я собиралась пошутить, когда он спросил бы, кто мы такие. Они всегда спрашивают. Я собиралась ответить: «Чего вы ожидали — сам Бог со струящейся бородой!»
Дэниэл захихикал.
— Это было бы забавно. Им так давно пора привыкнуть, что Танцующие Лица могут быть независимы от них.
— Не вижу почему. Это естественные последствия. Они дали нам силу, чтобы воспринять память и опыт других народов. Собрать достаточно их и…
— Это те обличья, что мы принимаем, Марти.
— Любые. Мастерам следовало бы знать, что мы достаточно их наберем, чтобы однажды сделать свой собственный выбор насчет нашего будущего.
— А их будущего?
— О, мне придется попросить у них прощения за то, что я поставлю их на место. Ты можешь сделать только это, управляя другими, разве это не так, Дэниэл?
— Когда у тебя на лице такое выражение, Марти, я иду подрезать свои розы. — Он отправился снова к ряду кустов с зелеными листьями и черными цветами размером с его голову.
Марти закричала ему вслед:
— Собери достаточно людей, и у тебя будет большой мяч знания, Дэниэл! Вот что я говорила ему. И этим бенеджессериткам в этом корабле! Я сказала им, скольких из них я собрала. Заметно же, как они отчужденно чувствуют себя, когда мы украдкой на них смотрим?
Дэниэл склонился над своими черными розами.
Она смотрела на него, уперев руки в бока.
— Не для Ментатов, — сказал он. — Их двое на этом корабле — оба гхолы. Хочешь поиграть с ними?
— Мастера всегда тоже пытаются их контролировать, — сказала она.
— Этот Мастер собирается получить неприятности, если попытается вмешаться в эту большую неприятность, — сказал Дэниэл, обрезая нижний побег с куста у самого корня. — А мои тревоги приятны.
— То же и с Ментатами! — крикнула Марти. — Я говорила им. Грош им цена за дюжину!
— Грош? Не думаю, что они поняли это, Марти. Это Преподобные Матери — да, но не этот здоровенный Ментат. Он не настолько опустел.
— Ты понимаешь, что такое ты упустил, Дэниэл? — требовательно спросила она, подходя к нему. — У этого Мастера в груди нуль-энтропийная трубка. Полная клеток гхол, к тому же!
— Я видел.
— Так вот почему ты их выпустил!
— Я их не выпускал. — Его садовые ножницы пощелкивали. — Гхолы. Они радушно примут его.
